Его настоящее имя — Генрик Гольдшмидт. Польский педагог, писатель, врач, общественный деятель. Автор повестей «Дети улицы», «Король Матиуш», книги «Как любить ребенка», которые проникнуты духом высокой любви к ближнему. В годы оккупации Польши фашистской Германией Корчак героически боролся за жизнь детей в Варшавском гетто. Погиб в лагере смерти Треблинска с двумястами своих воспитанников. Подвиг любви к детям до самого конца...
Ребенок — это папирус, убористо заполненный мелкими иероглифами. Ты сумеешь прочесть лишь часть их, некоторые же тебе удастся стереть либо вычеркнуть и наполнить своим содержанием.
***
Неблагодарный ребенок? Разве земля благодарит солнце за то, что оно светит? Дерево — семечко, из которого оно выросло? А разве соловей посвящает свои трели матери за то, что та когда-то обогревала его собой? Отдаешь ли ты ребенку то, что сам получил от родителей, или одалживаешь на время, тщательно учитывая и подсчитывая проценты? Разве любовь — это услуга, которую можно оплатить?
***
Умен ли он? Если в самом начале мать с тревогой задает этот вопрос, не за горами час, когда она предъявит ребенку свои требования. Вместо того чтобы наблюдать, чтобы видеть и понимать, берется первый пришедший в голову пример «удачного ребенка» и перед собственным ребенком ставится требование: вот образец, на который ты должен равняться.
***
Опека. «Руку сломаешь, машина задавит, собака укусит. Не ешь слив, не пей воды, не ходи босой, не бегай по солнцу, застегни пальто, завяжи шарф. Вот видишь, не послушался меня... Погляди: хромой, а вон слепой. О, кровь! Кто тебе дал ножницы?» Везде расставлены ловушки, повсюду таятся опасности, все зловеще и враждебно. И если ребенок поверит, не съест потихоньку фунта неспелых слив и, обманув родительскую бдительность, не зажжет где-нибудь в укромном уголке с бьющимся сердцем спичку, если он послушен, пассивен, доверчиво поддается требованиям избегать всяческих опытов, отказаться от каких бы то ни было попыток, усилий, от любого проявления воли, то ЧТО СДЕЛАЕТ ОН, когда в себе в глубине своей духовной сущности, почувствует, как что-то ранит его, жжет, язвит?
***
«Не бегай, попадешь под лошадь. Не бегай, вспотеешь. Не бегай, запачкаешься. Не бегай, у меня голова болит» (а ведь в принципе мы детям разрешаем бегать: это единственное действие, которым мы дозволяем им жить). И вся эта отвратительная машина работает долгие годы, сокрушая волю, тормозя энергию, расщепляя силу ребенка. Ради завтра мы пренебрегаем тем, что радует, смущает, удивляет, сердит, занимает его сегодня. Ради завтра, которого он не понимает, в котором он не нуждается, крадутся годы жизни, многие годы.
— Дети и рыбы немы.
— Еще успеешь. Подожди, пока вырастешь.
И ребенок думает: «Я ничто. Чем-то бывают только взрослые... Я ничто уже немного постарше. Сколько же еще лет ждать? Ну погодите, вот вырасту...» Ждет и лениво перебивается со дня на день, ждет и задыхается, ждет и таится, ждет и глотает слюнки. ПРЕКРАСНОЕ ДЕТСТВО?
***
Самостоятельность. Если вы умеете диагностировать радость ребенка, интенсивность его радости, то вы должны были заметить, что величайшей радостью становится счастье преодоленной трудности, достижения цели, открытой тайны, радость победы и счастье самостоятельности, овладения, обладания.
***
Взаимная любовь родителей. Редко ребенок чувствует ее отсутствие, когда ее нет, но жадно впитывает ее, когда она есть. "Папа на маму сердится, мама с папой не разговаривает, мама плакала, а папа как хлопнет дверью" — это туча, которая застилает небесную синеву и сковывает ледяной тишиной радостный гомон детской...
ПОХОЖИЕ СТАТЬИ
|
